Отплытие из порта Жаксон. Разлучение по предписанию с шлюпом «Открытие» и нечаянное с ним соединение. Открытие группы островов «Благонамеренного» и свидания с их жителями. Исследование острова Новогорелого. Вторичное разлучение с шлюпом «Открытие». Плавание к Уналашке и пребывание у сего острова.
Благоприятная погода продолжалась только трое суток. В течение сего времени мы видели в первый раз летучих рыб и поймали четырех черных птиц, из рода морских, с длинными носами, подобно куликам. Натуралист Форстер назвал их петрелями.
С полудня 21-го подул северный ветер, и начали находить шквалы с дождем; к полуночи стало свежее, и мы брали рифы.
В полдень к западу весьма стемнело, ветер заштилел, и вскоре нашел от запада сильный шквал, с проливным экваторным дождем, небо покрылось тучами, но вскоре дождь перестал, сделалось маловетрие, а в 8 ч. Вечера снова заштилело. Несколько спустя нашел опять сильный шквал от юга с ужасным дождем, ветер задул крепче, и гроза была по всему горизонту. Казалось, что день обратился в ночь, так было темно. В продолжение всего дождя у нас собрали воды 30 ведер.
К полудню 23-го начало стихать, но сильные порывы все еще продолжались. Поутру мы поставили все паруса. Капитан нашего шлюпа, имея предписание зайти в порт Св. Франциска в Калифорнии, полагал пройти к сему месту между островами Дружества и Товарищества, почему и уведомил о сем посредством телеграфа шлюп «Открытие», означая притом, что намерен лежать NOtO. Начальник экспедиции отвечал, чтобы Шишмарев располагал плаванием по своему усмотрению и что он сам считает означенный румб выгоднейшим перед прочими. Мы пожелали сигналом «Открытию» счастливого пути, но не хотели расстаться с ним, не простясь и не отдав писем для доставления через Камчатку в С.-Петербург.
24-го, в 6 ч. вечера, мы догнали «Открытие» и когда подошли к нему довольно близко, то капитан просил принять письма, которые мы нарочно для сего закупорили плотно в бочонок. Проходя «Открытие» вперед, хотели мы оставить ему нашу посылку на веревке, но в то время, как офицеры обоих шлюпов между собой разговаривали, на «Открытии» положили вдруг лево руля и довольно много, так что шлюп сей быстро кинулся вправо. Мы тотчас положили лево и сошлись так близко, что если бы задели друг друга хотя немного, то оба сильно бы потерпели, ибо зыбь была довольно большая и ветер свежий. В то время как мы столь близко сошлись, быв против грот-руслень «Открытия», своей кормой лежали на восток, следовательно, не мы пошли на «Открытие», а он на нас. Чтобы не ударить его, мы положили немедленно право, однако наша бизань задела за его грота-рей, к счастью, вскользь и без вреда. Мы взяли прежний свой румб NOtN и расстались, не успев почти сказать слова и не передав бочонка, который вытащили обратно. Вскоре за сим затемнело, и мы «Открытия» уже не видели. Ночь была прекраснейшая.
Еще прежде сего, по предложению командира экспедиции, что его шлюп зайдет в Петропавловск, а наш в Калифорнию, мы переместили к нему бывших у нас с начала плавания трех матросов из камчадалов, кои должны были поступить в комплект камчатского полуэкипажа. С полуночи дул брамсельный юго-восточный ветер, погода была настоящая тропическая и горизонт весьма чист. Мы были уверены в пассате и потому принялись за просушку сухарей и служительского платья.
Вечером увидели трехмачтовое большое судно, шедшее контрагалсом и державшее бейдевинд под марселями. Надобно было полагать, что это был один из китобоев, которые ходят обыкновенно под малыми парусами. На ночь он брал рифы. Мы поднимали флаг, но как уже было довольно темно, то, вероятно, он сего не заметил. Вечер был прекрасный, но с полуночи начали находить шквалы, а поутру сделалось пасмурно. Около полудня видели мы трех фаэтонов, белого альбатроса с серыми крыльями и много других тропических птиц.
Пополудни почти в четыре часа усмотрели на NOtO остров Норфольк, хотя по счислению оставалось до него еще 39 миль. Остров сей довольно высок, ровен и только в середине немного возвышен. К югу от него находится другой остров несколько меньшей величины, но также довольно высокий, а между обоими ими лежат два небольших камня, кои гораздо их ниже и ближе к главному острову. По высоте своей Норфольк не мог бы быть виден за 40 миль, притом же погода была не самая ясная и горизонт не совсем: чист. Причиной сему надобно приписать течение к северу, которое в полдень сего числа обсервованная широта показала на N 20 миль, а прежде выходило оно все к югу, исключая первых дней, по выходе нашем из порта Жаксон. Мы сожалели, что по причине пасмурной погоды в течение двух суток не имели порядочной обсервации. Румб вел прямо на Норфольк, почему в 6 ч. мы легли NOtN, а потом NNO. В 8 ч. остров сей был от нас по правому компасу на восток, в расстоянии 10 миль по крюйспеленгу, почему вычислена его долгота: по полуденной 168°7’53″0, а по определению капитана Кука—168°16’0. Если нашу долготу привесть к средине острова, то разве малейшая будет разница от сего последнего. Широта его 29°9’S. По картам Арровелиста тоже 29°9’S. В 9 часов мы прошли Норфольк на траверсе, в 6 милях; тогда ветер дул свежий от юго-востока, погода была пасмурная, и барометр, показывающий до того 29 дм, 91, опустился на одну линию. Скоро ветер стал дуть порывами, и мы убавили парусов. С полуночи настал свежий марсельный ветер с порывами и находили сильные шквалы с дождем.
Поутру уже было изрядное волнение и ходу до 4 узлов. Тогда мы начали сомневаться: можем ли пройти острова Дружбы восточнее и не придется ли обходить их по западную сторону, если ветер не отойдет от юго-востока к югу.
Потом сделалось тише, и мы, не теряя времени, прибавили по возможности парусов. В сие время пролетели мимо нас стадо тропических птиц и белый альбатрос.
К полудню, когда легли NOtN, пошел дождь и ветер свежел, а к вечеру так скрепчал, что мы взяли все рифы у парусов и спустили бом и брам-стеньги с их реями.
С полуночи ветер риф-марсельный, весьма крепкий, от востока большое волнение, порывы и беспрерывный дождь.
Мы были в южной широте 27° и потому удивлялись такой дурной погоде и продолжительности крепкого ветра. Термометр показывал 18°, а барометр опустился до 29 дм,76. Так мы встретили праздник.
В час пополуночи мы слушали заутреню и обедню и ходили со свечами кругом шлюпа, невзирая, что погода и качка сему не благоприятствовали. С утра стало стихать, и ветер пошел к югу, почему мы легли OtN, но скоро оный подул от юго-востока. Никогда еще не встречал я так скучно сего торжественного праздника. Шлюп наш качало ужасно, едва возможно было достать чаю, а о прихотях невозможно было и подумать. В 10 ч. утра при шквале шел снег с четверть часа времени. Явление странное в широте 27° и при теплоте 18°. К вечеру ветер и волнение стихли, небо прояснилось, и мы прибавили парусов. В 3 ч. ночи при брамсельном ветре от юго-востока горизонт совершенно очистился, и мы имели в полдень прекрасную обсервацию. Оказалось, что в трое суток перед сим, в которые мы ее не имели, как равно и долготы по хронометру, течение было на NW 38°35’—38 миль. Из сего мы увидели, что обогнуть острова Дружества было невозможно, а надлежало оставить их вправо и пройти между ними и островами Фиджи. Потеря времени могла быть только в том, что за темнотой между островами пришлось бы пролежать несколько ночей в дрейфе. Мы весьма жалели, что не имели обсервации в те сутки, когда проходили остров Норфольк, ибо хронометры наши весьма много разнствовали. Приближаясь к месту, усеянному островами, капитан наш предписал вахтенным офицерам беспрестанно иметь на баке двух часовых, которые бы смотрели вперед, а днем каждую склянку посылать их на салинг, служителям же были обещаны награждения; за усмотрение нового берега днем 5, а ночью 10 талеров; тот же, который во время ночи увидит хотя и не новый берег, получит 3 талера. Несколько уже дней течение было к северо-западу и сего числа на N 15, а на W 6 (миль) в сутки; ветер зашел к востоку, мы лежали к северу, и так командир шлюпа решился, чтобы не терять напрасно времени, пройти западнее островов Фиджи. Прежнее же свое намерение —обогнуть острова Дружества — оставил по причине восточного ветра.
Через полчаса пополудни мы вступили в южный тропик, в долготе 173°57’22» O по хронометрам. К вечеру ветер сделался свежее, и начали собираться облака; барометр, показавший накануне 30 дм 12, понизился и был ровно 30 дм.
С полуночи стало весьма свежо, почему мы спустили лисели, закрепили брамсели и у марселей взяли по два рифа, при ходе в 8 узлов. Поутру, когда стало немного тише, отдали один риф и поставили брамсели и бом-лисели.
В полдень ветер опять стал свежее, а к вечеру должно было закрепить брамсели и взять у марселей по другому рифу. В седьмом часу вечера видна была к северу молния и шел беспрестанно мелкий дождь. Ночь была пасмурная, и надобно было полагать, что причиной сих ветров и дурной погоды была близость островов Фиджи, от коих мы находились не далее 120 миль; сего числа мы видели морских пеликанов.
С полуночи дул свежий брамсельный ветер при облачной погоде и зыби; в 6 ½ ч. Началась молния, пошел мелкий дождь, и был шквал. После ветер стал заходить далее к востоку и северу, и в воздухе была необыкновенная теплота, находившая так чувствительно, как из бани. Вероятно, причиной сему была та же близость островов Фиджи, от которых мы находились в полдень к северо-востоку в 130 милях. Скоро совсем стихло, но погода была все еще пасмурная, так что мы не имели полуденной обсервации. Вечером ветер и шквалы были от OSO и О, и молния, начавшаяся на SSO, ночью была так сильна, что со всех сторон освещала весь горизонт; гром был не силен, но дождь шел беспрестанно.
В З ч. ночи дождь перестал, как равно и ветер, и нам удалось сделать хорошие наблюдения долготы и широты; острова Фиджи были от нас на NOtO по правому компасу в 96 милях.
После полудня погода сделалась весьма пасмурная и дождливая, находившие шквалы были не сильны, но с разных сторон, и потому заставляли нас беспрестанно брасопить паруса. Хотя день был и пасмурный, но все лучше ночи, ибо тогда ветер шалил и находили частые шквалы, из коих один был весьма сильный от северо-запада. Гроза продолжалась до утра, и дождь шел самый проливной.
Поутру, с восхождением солнца, погода сделалась несколько лучше, ветер дул от северо-востока, и мы должны были держать на северо-запад, чтобы отойти от островов, причинявших дурную погоду. в полдень мы видели стадо небольших птиц, о которых по их полету заключили, что они должны быть береговые, но совершенно рассмотреть их не могли, ибо они находились от нас весьма далеко. В седьмом часу вечера к юго-востоку видели зарницу, которая, казалось, приближалась, почему мы и полагали, что со шквалом и ветер будет от юго-востока, но вышло противное; зарница скоро пришла к востоку, а ветер остался тот же. Ночью была дурная погода.
С половины четвертого часа утра увидели мы на WSW что-то похожее на огонек, и все вышли наверх. Всматриваясь, мы увидели, что это был точно огонь, но не весьма близко, хотя и сомневались, чтобы здесь могло быть новое открытие, ибо известно, что американцы и англичане часто заходят к островам Фиджи за сандальным деревом, следовательно и на этом пути, как мы думали, многие бывали.
Однакож, присматриваясь несколько времени, мы почти были уверены, что виденное нами было точно огонь и потому, поворотив на левый галс, легли в бейдевинд на SO, OSO и О. Пролежав таким образом до 5-го часа, поворотили мы на правый и легли на NW, а в половине 6-го часа спустились к западу, чтобы увидеть остров, на котором ночью светился огонь. Матросы на салингах, а мы смотрели в трубы, но все ничего не видели, хотя прошли правым галсом более, нежели удалились от островов левым, и должны бы быть ближе к острову, нежели ночью. К тому же горизонт был хотя мрачен, но все гораздо чище, нежели в ночи, и мы должны бы видеть остров, если бы оный существовал. К вечеру в 6 ч. легли в бейдевинд на север, погода была пасмурная, снова начали собираться облака с дождем, и к западу сверкала молния. Ночью гроза продолжалась и прошла только к рассвету.
На следующий день погода была опять прежняя: с сильным дождем, грозой и шквалами. В 3 ч. утра молния была у нас совершенно над головой и сверкала так сильно, что ослепляла глаза. В сие время у нас крепили брамсели. Матрос Лихта, сходя с салинга на марс и держась за рею рукой, чувствовал два электрических удара и сотрясение во всем корпусе, впрочем не получил никакого вреда.
С рассветом небо очистилось, и мы увидели на NWtW½ марсели и брамсели трехмачтового судна. Судя по рангоуту, нам казалось, что это был шлюп «Открытие», но чтобы увериться в сем, ввечеру, когда опять стемнело, мы зажгли фальшфейер, и нам тотчас отвечали. После сего мы уже не имели надобности в подтверждении нашей догадки. Сего дня поймали мы морскую прожору, весом до 2 пудов и сварили ее для команды. Иным показалась она превосходной, а иным отвратительной, особливо священнику, который уверял, что ее есть не должно по той причине, что она пожирает все, даже людей.
7-го было маловетрие и сильный жар. Со вчерашнего полудня до сегодняшнего прошли мы только 9 миль и, сблизясь с «Открытием» так, что могли видеть его корпус, совершенно уверились в нашем предположении. Пополудни в 4 часа видели смерч, шедший от востока прямо на наш шлюп, вода под ним ужасно пенилась, на пространстве 40 или 50 сажен; рукав его был весьма тонок, равной толщины и простирался до облаков, высотой около 40 сажен от горизонта; облака были весьма черные, а рукав казался дымчатого цвета. Это заставило нас убрать все паруса, кроме марселей на эзельгофте, которые также бы убрали, но смерч, не доходя до нас за полмили, исчез, и вскоре от востока был легкий шквал с дождем. Ночь была весьма тихая.
Весь день и вся ночь были весьма ясны и тихи. Шлюп «Открытие» находился в 10 милях, а в 8 ч. утра, подойдя к нам, посредством телеграфа пригласил обедать. В 9 ч. сделался ветерок от северо-северо-востока, а в 10-м часу мы легли на северо-запад и пересекли путь капитана Бугенвиля в 1768 году.
В полдень по окончании обсервации и вычислений поехали на шлюп «Открытие», почти все, кроме вахтенного и двух больных офицеров. Там пробыли до 9 ч. вечера и возвратились, проведя время с товарищами весьма приятно.
В три часа утра нашел небольшой шквал от севера, и через полчаса мы видели на северо-западе огромной величины горящий шар, который при падении своем был виден почти 10 секунд.
Около полудня ветер начал отходить к востоку, так что в полдень мы легли на север и имели ходу до 3 узлов. Казалось, пассат опять начинался, ибо мы были уже от островов Фиджи слишком в 200 милях.
Почти в 10 дней мы не прошли одного градуса широты, и потому командующий отрядом не мог решиться послать нас в Калифорнию. Утро было прекрасное, и мы видели стадо петрелей.
Около вечера видели рыбу бонитку и стадо птиц.
Пополудни был небольшой шквал, а вечером шел дождь, во время которого мы набрали 25 ведер воды. После шквала ветер стал свежее.
В полдень пересекли путь капитана Картерета (1767 года) и находились на пути капитана Валлиса (того ж года).
В 7½ ч. утра находившийся на фор-салинге матрос Феоклист Потапов увидел прямо по курсу на NtW берег. Оказалось, что это были одиннадцать низменных коральных, весьма лесистых островов, соединявшихся рифом, полагая примерно, до южного из них 15 миль.
Мы тотчас известили о сем через сигнал шлюп «Открытие», который нас спрашивал, видимые острова за какие мы признаем? Мы поздравляли его с новым открытием, и действительно оно было таково, ибо по -карте Арровелиста, ближайшие к нам острова, обретенные в 1781 году и виденные в 1809 бригом «Елизаветой, в полдень отстояли от нас на северо-запад в 176 милях.
Подойдя несколько ближе, миль на пять, мы увидели круг воды между островами, соединенными один с другим коральными рифами. Острова сии были низки, состояли из коралла, и мы приметили на них великое множество кокосовых, панда-пусовых и хлебных дерев. Ни один из них не был в длину более мили. Птицы хотя и летали около нас, но в весьма малом количестве. Между ними заметили мы только одного фрегата и несколько пеликанов или бубий, д а еще маленькую птичку.
Между тем четыре лодки отплыли от берега и держали прямо на нас, а мы спустились вдоль группы под ветер для описи оной. Хотя шлюп «Открытие» и лег в дрейф, но островитяне к нему не пристали, а держались к нам, ибо мы гораздо ближе его были к островам. Желая видеть жителей, мы убавили парусов и легли так же в дрейф. Когда островитяне подъехали к нам сажен на 20 , не приставая, однако, к шлюпу, то всякий из нас махал им белыми платками, или зеленью, какая тогда нашлась на шлюпе, вместо зеленой ветви, которую на других островах дикие показывают в знак мира. Сим делали им знаки, чтобы они пристали, но все было тщетно.
Капитан Шишмарев послал на шлюпке офицера ознакомиться с дикарями и одарить их кусками обручного железа и зеркалами. Когда он подъехал к ним, то они хотя не удалялись от него, но и не хотели, как казалось, сойтись с ним. Однакож, он пристал к одной лодке, где, как и в прочих трех, сидело четверо островитян, которые взялись за наши весла и таким образом’ держались со шлюпкой, не опасаясь нисколько шлюпа, как было приметно, ибо почитали себя от него весьма далеко, чтобы мы могли употребить против них какое- либо оружие, однакож были осторожны насчет шлюпки.
Другие их товарищи, видя наше мирное расположение, также подъехали, и тут началось знакомство. В уверение дружбы своей островитяне прикасались к лицам наших людей своими носами и терзали их обоняние потом и кокосовым маслом. Офицер звал их на шлюп и, показав, куда пристать, поехал назад. Островитяне сначала последовали за ним, как казалось, с великой скоростью, но вдруг опять остановились, начали между собой переговариваться и не хотели продолжать плавание, хотя мы и бросали им со шлюпа веревку. Таково обыкновение всех диких, когда они еще в первый раз видят чужестранцев. Островитяне сии все были роста среднего, статны собой и довольно дородны, лица имели порядочные, а некоторые даже и довольно красивые, хотя в сравнении со многими островитянами Южного моря и чернее, но все не так, как у африканцев. Цвет тела их чернобурый, лоснящийся от обыкновения мазать его кокосовым маслом. На поясе имели они повязку из кокосовых волокон и из разноцветных лент своего изделия, большей частью красных; головные волосы их были связаны до темени в пучок, а к оному привешено еще что-то, похожее на звериные хвосты, в самые же волосы были воткнуты белые н оранжевые цветы, на рукава, повыше локтей, привязаны были почти у всех белые раковины, из коих мы одну получили в подарок.
Приближаясь к нам, островитяне показывали зеленую ветвь в знак мира. Тело их, как мне показалось, не было расписано, другие же уверяли, что видели некоторые знаки на плечах. Уши у них были проколоты и растянуты, как у многих жителей островов Южного моря, но только в них ничего не было. Лодки сих островитян были самой простой и даже бедной работы, составлены из нескольких досок, сшитых между собой веревочками из кокосовых волокон, отчего текли так, что сидевшие в них принуждены были беспрестанно отливать воду, длина их до 20 футов, а ширина такова, что можно сидеть человеку, т. е. около 1½ фута. С одной стороны они имели отвод; нос и корму одинаковые и трехугольный рогожный парус.
Оружие сих островитян состояло из деревянных пик с зубцами грубой работы, вероятно, от того, что они мало их употребляют и редко между собой воюют.
Сие последнее мы могли заключить из их обхождения; при свидании с нами они не обнаружили ничего наглого или неприязненного, и обращение их было самое дружественное. По всему виденному должно было полагать, что народ сей весьма миролюбив. Из плодов, как-то кокосов и проч., они не привезли с собой ничего; из изделий своих также не имели ничего, кроме одного мата (ковра). Вероятно, они выехали не для торговли, а только посмотреть на нас. Как из сего, так и из невнимания их к кускам железа, которые им давали, можно заключить, что они еще не видали европейцев и с железом, сим соблазнительным для прочих дикарей Южного моря металлом, еще не знакомы. Зеркало же, напротив того, самое маленькое, обращало на себя все их любопытство.
Что европейцы у них никогда не бывали, можно заключить еще из того, что они, увидев наши суда, не знали даже надобности мореходцев и не привезли нам никаких съестных припасов, хотя, по-видимому, имеют в них изобилие.
Видя, что всеми пантомимными просьбами нельзя было убедить островитян пристать к шлюпу и взойти на оный, мы, одарив некоторых из них, бывших постарее, серебряными и бронзовыми медалями, снялись с дрейфа и пустились вдоль островов для описи. Мы полагали, что, может быть, жители пойдут на «Открытие», если мы их оставим, однакоже они возвратились прямо домой. Вскоре и «Открытие» снялся с дрейфа и пошел за нами.
В полдень, находясь от юго-западного острова не более как в полутора или двух милях на юг по компасу, мы определяли широту и долготу оного. Обойдя его, мы легли на NNO вдоль западной стороны группы и делали ей опись углами и пеленгами, примечая притом створы. Когда мы находились от ближайшего острова не далее ¾ мили, я был испуган совсем, неожиданным случаем. Стоя на вахте, я же делал и опись сим островам с капитаном и штурманом. По окончании оной, когда все ушли обедать, а я остался, вдруг с баку закричали: «Камни впереди». Можно вообразить мой испуг. Немедленно положили лево на борт, привели шлюп к ветру, и я сам: увидел два камня, которые, нырнув ко дну, конечно, еще более испугались шлюпа, чем мы их, ибо это были два кита, спавшие на поверхности воды, цветом и видом весьма похожие на камни, в чем и я не сомневался, увидев их до того времени, когда они пошли ко дну. При сём случае ударили они так сильно хвостами по воде, вероятно, от испуга, что забрызгали у нас весь бак. Признаюсь, что я весьма испугался такой неожиданности, ибо, действительно, около новых островов и так близко оных могли быть камни. Хотя у нас, кроме часовых на баке, сидел штурман на салинге и сказывал даже всякое отличие воды, но как в то время мы имели 5 узлов ходу, то, ударясь даже о китов, все могли бы сделать себе повреждение в корпусе или потерять что-нибудь из рангоута.
Вскоре после сего с «Открытия» спрашивали нас, не имеем ли каких новостей в рассуждении диких? Мы отвечали, что нет, и что они не привезли ничего. В 4 ч. пополудни, пройдя северные острова группы, мы спрашивали начальника экспедиции, принимать ли сии острова за новое открытие, и получили в ответ: «ежели оные никем еще не были видимы, то назовем их «Группой Благонамеренного». Мы благодарили за честь, нам сделанную, уверяя, что острова сии должны быть новые, ибо па последних картах Арровелиста, которые мы имели, они не означены, да и поблизости их никаких островов не находилось.
В 5 ч. вечера Группа Благонамеренного скрылась, а в 6 ч. утра, при- прекрасной тропической погоде, «Открытие» приглашал нас обедать. Мы, вскоре полудня, окончив обсервацию и вычисления, туда отправились и возвратились в 7 ч. вечера. В полдень по карте Арровелиста остров Manveble или Sbevsons, виденный бригом «Елизаветой» в 1809 году, был от нас на NW 60°30′ в 120 милях. Поутру находили большие шквалы с дождем, и мы убили острогой двух бонит, которые пришлись весьма кстати для угощения приехавших к нам обедать всех офицеров шлюпа «Открытие», которых мы просили о сем телеграфом.
В 8 ч. пополудни офицеры «Открытия» отправились домой, а мы, следуя их шлюпу, легли на NON и держались в полветра.
Ночь была довольно хорошая, иногда только находили небольшие шквалы с дождем, но к утру перестали,
В продолжение сих суток мы видели много кашалотов и дельфинов.
В полдень остров Надежда, виденный бригом «Елизаветой» в 1809 году, был от нас на NO 33° в 96½ милях.
22-го мы видели множество китов, плывших на северо-запад. Вечером подул тихий северо-восточный ветерок, отчего «Открытие» далеко отстал от нас, так что мы должны были убавить парусов.
В полдень остров Бленейс, виденный бригом «Елизаветой» в 1809 году, находился от нас на NО 70° в 57 милях. Ввечеру около шлюпа играло множество свинок. В исходе 7-го часа утра перешли мы экватор в восточной долготе 171°34′ при самой прекрасной погоде и по карте Арровелиста имели остров Кука, виденный бригом «Елизаветой» в 1809 году на NО 37° в 75 милях.
В полдень было тихо, и мы по окончании обсервации уже совсем собрались ехать к обеду на «Открытие», для чего и ялик был спущен, как вдруг нашел шквал с пресильным дождем и принудил нас отложить сию поездку. Вечером почти в 7 ч. вскоре после командного ужина, сделался припадок е матросом нашего шлюпа Кузьминым, который только что вышел на вахту и, приготовляя себя с 9-ти часов править рулем, лег отдохнуть на ростерах.
Когда же его стали будить на смену, то нашли уже без чувств. Лекарь немедленно бросился помогать ему, пускал кровь, тер его щетками и спиртом и т. п. При помощи всех офицеров он продолжал сие до самой полуночи, но как все было тщетно, то уже не было сомнения, что он умер.
Матрос сей вел себя отлично и был совершенно трезвый человек, и потому потеря сия была для нас весьма чувствительна. Лекарь говорил, что причиной его смерти был апоплексический удар от полнокровия и от тропического жара, между тем как у нас в редкий день не был поднят тент, тогда как на иных судах этого совсем не бывало.
В 4 ч. пополудни тело умершего матроса было отпето и опущено в море при троекратном выстреле из двадцати ружей. В половине 6 -го часа утра был шквал с проливным дождем. Шлюп «Открытие», имея малые паруса, отстал от нас, для чего мы убавляли своих, а в 6 ч. имели вправо на траверсе острова Беринга, виденные адмиралом Рацай в 1792 году в 12 милях, однако мы их не видели.
Вечером «Открытие» телеграфом дал знать, что намерен следующую ночь лежать под малыми парусами, следуя чему, и мы держались ночью на тех же.
С полуночи начали находить частые и крепкие шквалы и была молния без грома, что заставило нас взять у марселей по одному рифу. Поутру прибавили мы парусов и по сигналу легли на NWtN; в 8 ч. поставили брамсели, а в 9 отдали по одному рифу. Погода была пасмурная, и хотя солнце иногда показывалось, но мы во все утро не могли брать его высоты для узнания долготы по хронометрам, однакож после удалось взять меридиальную; в 7 ч. утра видели мы птицу фрегата. Около полудня опять были шквалы с дождем от востока и после ветер отошел к юго-востоку. В северном полушарии ветер по сему направлению противоестественен, а потому и не долго продолжается. Вскоре он стих, и сделалось маловетрие. В полдень остров Петерсон, виденный бригом «Елизаветой» в 1809 году, лежал от нас по карте Арровелиста на N 28° в 60 милях. Вечером находили опять шквалы с дождем, а с утра дул свежий брамсельный ветер со шквалами и дождем от северо-востока. Мы приписывали сию погоду близости каких-либо еще неизвестных островов, а как ближайшие к нам были показаны Коцебу, по словам жителей, в 10 и 11° северной широты и 164° восточной долготы, то можно было сомневаться, верно ли они положены.
Поутру при восходе солнца горизонт начал очищаться, и ветер заходить к востоку, а после к юго-востоку. С вечера, следуя «Открытию», мы лежали под малыми парусами и прошли ночью остров Лагорфакс, назначенный на наших картах довольно большим, но у Арровелиста вовсе не показанный. По хронометрам нашим мы прошли его в 10 милях, а если считать по расстояниям, приведенным к 17-му числу апреля, когда открыли Группу Благонамеренного, показанную хронометром восточнее 17 минут, то он оставался в 20 милях, отчего может быть и не был виден.
В полдень [30-го] курс наш вел еще на группу островов, означенную на нашей же карте. Она была прямо по курсу в 25 милях и, следовательно, если бы существовала или была положена верно, то мы должны бы были увидеть ее еще до захождения солнца, но сего не случилось.
На картах Арровелиста группа сия не означена, да и на наших показана без имени. С вечера мы шли под малыми парусами. Ночь сия была тише прежних, и накрапывал маленький дождик. Поутру выяснело, и в 9 ч. летал долго около нас кулик.
С 1-го по 7 мая не случилось ничего замечательного. В течение сего времени пролетело около нас множество фаэтонов и фрегатов. Из сих последних иные садились к нам на клотики, и я убил одного из ружья. Погода была большей частью тихая и ясная, только изредка накрапывал дождь, и находили небольшие шквалы.
После полудня «Открытие» телеграфом велел нам держаться ближе к нему для принятия бумаг, почему мы тотчас спустились, а он лег в дрейф и на шлюпке прислал бумаги с мичманом Галлом, прося нас к себе.
Вскоре мы поехали и в 7 ч. возвратились. Начальник отряда объявил, чтобы до 33°18′ северной широты и 161° восточной долготы, где капитан Мерс видел признаки земли, итти обоим шлюпам вместе, а после нам взять курс в Уналашку.
Пополудни в 2 ч. натуралист нашего шлюпа с штурманом ездили на ялике для испытания теплоты воды и нашли на поверхности 26°, в воде 21°, в глубине 200 сажен через 10 минут 13½° Реомюра. Ввечеру мы поймали прожору длиной в 3 аршина, весом 4 пуда 12 фунтов. Мясо ее было употреблено в следующий день на завтрак команде и для обеда офицеров.
Вечером многие из нашего экипажа начали жаловаться головную боль и все полагали, что причиной сего была рыба, но справедливее было бы приписать ее жару, ибо болезнь сия приключилась и с теми, кои даже не прикасались к прожоре, но вскоре боль сия у всех прошла.
Ночью дул тихий брамсельный ветер, а к утру сделался туман, и стало ощутительно прохладнее. Туман сперва опустился на низ и предвещал хорошую погоду, но вскоре начал подниматься. К полудню [12 -го] сделалось облачно, скоро пасмурно, и к вечеру пошел самый мелкий дождь. В 3-м часу видели много больших китов, плывших на северо-запад. Ночью шлюп «Открытие» едва был виден с марса-рея, и мы думали, что он не хочет нас дожидаться, тем более, что он не отвечал на наши фальшфейеры.
Утром [13-го] летало мимо нас множество птиц, стадами, почти все к северо-западу. В полдень не видя «Открытия» с фор-бом-брам-рея и в трубу, мы уверились, что он нас не дожидается и потому легли на NNO прямо на остров Уналашку. Ветер был в сие время от юго-востока, н ход от 4 до 6 узлов.
14-го видели мы опять много птиц, хотя менее вчерашнего, и между прочими фаэтона. В продолжение нескольких дней вода в шлюпе не прибывала, тогда как прежде входила по 2½ дюйма в сутки. Вообще мы з а метили, что со времени конопатки нашего шлюпа в Рио-Жанейро воды час от часу стало прибывать менее. Пополудни в 5 ч., ветер начал стихать до того, что к 8 ч. сделался совершенно штиль, и пошел самый мелкий дождь или лучше сказать, дождливая пыль.
В продолжение сих суток замечены были штилевые полосы в направлении к востоку и западу. Утром задул маленький ветерок от северо-северо-запада и к юго-западу стало выясняться. Мы надеялись, что будет юго-западный, но, напротив, скоро сделался штиль, а потом задул тихий ветер от OtS, погода была пасмурная и облака шли то от юга, то от юго-запада. Птиц сего дня не видели.
Поутру в 9 часов было полнолуние, и мы надеялись иметь свежий ветер, однакож все был тихий от юга. С утра летали часто около шлюпа птицы из рода бурных, а у борта множество касаток, также одни небольшой альбатрос, который спину и сверху крылья имел бурые, а брюхо и низ крыльев белые.
В 11 ч. вечера сделалась небольшая килевая качка, а после оной тихий ветер с зыбью от запада, туман и временем облачно.
Поутру дождь перешел, и ветер стих, но волнение от запада было весьма большое. Мимо нас пролетели утки из рода нырков и два альбатроса, один подобный вышеописанному, а другой больше черный. Около полудня пошел было опять дождь, но в самый полдень перестал, и мы успели взять меридиональную высоту солнца. В 2 ч. ночи, при возобновившейся пасмурной погоде, мы закрепили брамсели и у марселей взяли по рифу, а после, когда сделалось тише, поставили брамсели.
19-го видели опять множество птиц как бурных, так и береговых и маленьких серых, наподобие куликов, которые весьма часто махали крыльями, и еще одну, весьма похожую на ястреба. В 4 ч. вечера прошли дерево, которое плыло в воде стоймя.
В 6 часов утра ветер вдруг весьма скрепчал, и шел беспрестанно дождь. Барометр уже несколько дней понижался и теперь стоял на 29 дм , 69, почему мы предполагали, что крепкий ветер будет продолжаться, термометр же показывал 10½°.
В 9 ч. утра ветер действительно стал свежее, мы убрали лисели и брамсели, через полчаса начали у марселей брать рифы и пока делали сие у грот-марселя, ветер до того усилился, что вместо одного рифа должно было взять три. В сие время разорвало фор-марсель между третьим и четвертым рифом. Это заставило нас взять все рифы, а у нижних парусов по одному.
В полдень ветер столько усилился, что наши рифленые марсели не могли выстоять и их все разорвало. Мы немедленно закрепили и остались под одними нижними рифлеными парусами, также спустили брам- реи и брам-стеньги в росторы. В половине 4-го часа несколько ветер уменьшился, почему и начали мы отвязывать марсели и на место их подымать новые. Хотя сей жестокий порыв продолжался не более 8 часов, но развел весьма большое волнение; после он несколько стих, но все еще был крепок и ходу при нем было до 8 узлов. В 6 ч. мы поставили новый, всеми рифами рифленый грот-марсель, а в 7 ч. и фор-марсель, новый же. Птиц около нашего шлюпа прежде всегда бывало довольно, но в сие время осталось их мало. С полуночи дул крепкий рифмарсельный ветер от северо-востока, было большое волнение, и иногда шел дождь.
Поутру, в 9 ч. ветер немного стих, и мы отдали у марселей по рифу. В продолжение сего времени мы видели маленьких бурых ласточек, одного ястреба, топорков и дерево, стоявшее в воде прямо.
21-го с полудня мы отдали по другому рифу и видели множество птиц и китов, шедших к юго-западу. 22-го тем же крепким ветром изорвало у нас фок, который тотчас был заменен новым, а 23-го при сильном волнении привязали грот, боясь чтоб и его не изорвало. Прежние наши паруса служили нам от Кронштадта, но не выслужили и одного года и в такое еще время, когда мы весьма мало имели крепких ветров и штормов. Чего же бы надобно было ожидать, если бы пришлось с оными отлавироваться от какого-нибудь опасного места?
В 8 ч. вечера видели опять дерево, казавшееся давно плавающим, и много морских и береговых птиц. Ветер сделался между тем тише, и мы начали прибавлять парусов. Замечено было, что в сей крепкий ветер воды входило в шлюп менее, нежели прежде, но качало его более, только боковая качка была плавнее прежней. Сего же числа подняли у нас брам-стеньги и поставили брамсели. Около шлюпа летало множество береговых птиц, топорков, айр и урилей. По карте, данной нам от Адмиралтейского департамента, остров Амчитка был от нас в полдень на севере в 37 милях. Мы держали в пролив от него между островами Семисопошным и Горелым. Наши карты в сем случае верны, ибо Сарычев проходил гряду Алеутских островов с северной и южной сторон по два раза, напротив, карты Арровелиста на сей предмет вовсе не годятся, в чем мы после удостоверились.
24-го видели множество травы, называемой морской капустой, и береговых птиц. В 5 ч. вечера бросили лот, но лотлинем в 100 саженей дна не достали. В 6 ч. находясь по исчислению от южной оконечности острова Амчитки на SO в 73° в 12½ миль, привели бейдевинд на правый галс, и таким образом под малыми парусами пролежали до полуночи. В час поворотили на левый и лежали бейдевинд на W.
В 3 часа утра, когда туман немного прочистился, мы усмотрели низменный берег острова Амчитки на NWtN и считали оный за юго-восточную сторону острова, после легли на N. Скоро остров вновь покрылся туманом, но в половине 6-го часа опять прочистилось, и мы увидели прямо по курсу не далее ½ мили каменья и риф, идущий от северной его оконечности на две мили к востоку и весьма сильный на нем бурун от довольно свежего ветра и волнения. Тотчас положили мы лево на борт, и команда была в минуту по местам; затем привели бейдевинд на OtS и чрез полчаса, прошед риф, спустились на NО, имея ходу 5 узлов. При сем случае малейшая оплошность или продолжение тумана заставили бы нас заплатить весьма дорого, и если бы мы при сем ходе продолжали еще итти хотя пять минут, то шлюп наш верно бы погиб безвозвратно.
В 6 ½ ч. миновали риф на коем, в расстоянии от острова 1½ мили, есть подводный камень, бывший тогда в створе с северо-восточным мысом острова NW 76°, в 3 мили.
В восьмом часу густой туман совершенно закрыл остров. Мы легли на NNO, чтобы пройти Семисопошный в 10 милях, но как туман продолжался во весь день, то мы в полдень легли на NOtN.
25-го ветер стих почти до маловетрия, так что ходу было иногда только один узел. В 7 ч. вечера, когда туман немного прочистился, мы увидели южный остров Семисопошного, на SW 87° в расстоянии 13 миль, но вскоре оный снова закрылся туманом. Вечером сделалось маловетрие между югом и востоком, и туман садился на снасти каплями. Сего числа видели мы множество птиц, китов, сивучей и косаток, игравших на поверхности моря. У сих последних на хребте перо так велико, что издали при увеличивании от рефракции казалось алеутом, едущим на байдаре. Явление сие неоднократно принуждало нас брать трубу и осматривать горизонт. С полуночи ветер сделался западо-северо-западный и когда пошел к северо-западу, тогда и пасмурность прочистилась. В половине четвертого часа увидели мы на SW 82° северную часть острова Семисопошного и в половине восьмого легли на NО; в 8 ч. по компасу открылся на SO 70° остров Горелый, который местами был покрыт снегом, отчего и днем было весьма холодно. Каждую ночь по приближении к Алеутским островам было только 3° теплоты. В сие время мы пеленговали остров Семисопошный на SW 70°. Остров Горелый находился от нас в 15 милях, что мы приписали действию на нас течения. После сего ветер начал свежеть от северо-запада, и сделалось яснее. В 10 ч. острова Семисопошный и Горелый закрылись мрачностью.
В полночь ветер засвежел было так, что ходу сделалось до 8 узлов, но вскоре начал оный стихать. Около полудня пролетело мимо нас стадо гусей. В 6 ч. вечера стали держать на NOtO. В сие время ветер опять засвежел, почему мы закрепили брамсели, а как барометр беспрестанно понижался, то мы, ожидая крепкого ветра взяли у грот-марселя один риф и у прочих по два. Около полуночи ветер стал отходить к северу и стихать, почему мы поставили брамсели. В 12 ч. Барометр показывал 29 дм 22′, а термометр 2°. В 3 ч. разорвало у нас грот-брамсель, который мы переменили новым.
С полудня барометр понижался, ветер стихал и в 5-м часу подул от NtO, почему мы поворотили на левый галс и легли на NW½W. Туман продолжался и был так силен, что со снастей капало наподобие дождя.
В 8 ч. барометр был 29 дм 18, термометр 2°,7+, а ветер все дул тихий. В 11 ч. отдали у марселей по рифу; ветер стал свежеть, а барометр повышаться. В полночь, когда поворотили на правый галс и легли на NWtN, ветер стал отходить к востоку и свежеть так, что в 8 ч. взяли второй риф и у грот-марселя. Вскоре сделалось ясно, ветер засвежел более, и мы взяли у двух марселей по третьему рифу.
28-го видели чаек, топорков и урилов; в начале 9-го часа вечера по тихости ветра отдали у марселей по рифу. В полночь задул брамсельный тихий, а в 5-м часу сделалось маловетрие.
К полудню ветер снова засвежел, мы убрали верхние паруса, а у марселей взяли по рифу. По счислению находилась от нас по русской карте северная часть острова Атхи у Огнедышащей горы на SO 10° в 81½ милях.
С полудня ветер крепчал так, что мы взяли у марселей еще по два рифа, а к полуночи сделался от северо-востока, но скоро стих. Мы стали прибавлять парусов и поворотили оверштаг на правый галс. В сие время капитан наш, давно уже перемогавшийся, так сильно занемог от простуды, что был не в состоянии выходить наверх и д аж е принужден был слечь в постель, но не долее как на двое суток.
Продолжая плавание при свежих ветрах, увидели мы 1 июня, в 8 ч. утра, по компасу на OtN остров Горелый и левее его столб. Мы лежали тогда на ОNО, а потому, приведя на два румба влево, легли на NО. По глазомеру мы были от острова в 7 или 8 милях. Вскоре нашел туман и скрыл его от нас из виду.
Натуралист сделал замечание, что во время появления сего острова были извержения во всей Америке и во многих других местах. К сему должно прибавить слова наших промышленников на острове Уналашке, что тогда же обрушилась вершина сопки, находившейся на мысе Аляске.
Крюков, также сие рассказывавший, был в то время на острове Унте. Мы сожалели, что по причине пасмурности не могли определить хорошо широту и долготу острова Горелого. На картах оный еще не был показан, и если бы видны были Уналашка и Умнак, то можно бы было определить его по пеленгам. Для сей-то причины мы и хотели его видеть. Около 10 ч. несколько прочистилось, и остров был весь открыт, кроме верхушки, находившейся в дыму.
Натуралист просил у капитана позволения осмотреть остров. У меня также было к сему большое желание, ибо со времени его появления ни один из испытателей природы не бывал на нем. Оставалось только одно препятствие, чтобы не занесло его опять туманом, но как барометр беспрестанно возвышался, то капитан и решился послать на остров меня с натуралистом для возможного исследования. Мы поехали к нему на катере в половине 11-го часа и скоро потеряли его в тумане, а через полчаса и самый шлюп. Воротиться было бы еще хуже и потому, полагая итти к острову для исследования, я решился, если туман не пройдет во весь день и далее, что здесь случается нередко, плыть прямо на Уналашку и там ожидать шлюпа, ибо провизии на катере было весьма недостаточно. Однакоже до сего не дошло, как можно видеть из следующего рапорта, представленного мною капитану Шишмареву по возвращении нашем на шлюп.
«Быв послан сего числа с натуралистом для осмотра Ново-Горелого острова, отвалил я от борта и взял курс OtS прямо к острову, но вскоре как оный, так и шлюп закрылись туманом. Пролежав еще около получаса мы увидели остров прямо по румбу и несколько под ветром, почему и спустились на OtN. Ветер был свежий. Подойдя ближе, за 75 сажен, привели мы вдоль острова, обогнув его юго-восточный мыс с кошкой! зашли под ветер, где полагали найти пристань или хотя меньший бурун для пристани. На остров я не входил, ибо натуралист не видел в том надобности, но исследовал по возможности следующее.
Вышина острова около 400 футов, окружность около 4 миль, низ подобен всем Алеутским островам, а верх должен быть вулканический, ибо, объезжая вокруг с подветренной стороны, мы слышали серный запах. Из четверти видимой высоты вытекал довольно большой ключ воды; глубина от берега на 50 сажен 9 и даже 11 сажен, грунт — крупный желтый песок, а на 100 сажен от него— 16 сажен, грунт тот же.
Пристать не было возможности. Видя острые каменья на дне и заключая, что остров сей вулканический, я полагал, что подобные камни должны быть и около острова, да и бурун был довольно силен. Я полагал стать на дрек и выйти вброд, но меня удержало от сего великое множество сивучей, бывших тут на ложбище со своими самками и детьми, так что видимая низменность, по которой нам пришлось бы итти, если бы мы желали выходить на берег, была покрыта ими, совершенно как покрывалом; известно же, что животные сии в сие время весьма злы, к тому же, как натуралист уверял меня, что не имел надобности выходить на остров, ибо и так все видел, то я не имел на то права. Остров сей, как выше сказано, вулканический, но низменность его уже охладела, доказательством чему служит лежбище вышеозначенных животных. Вонь от них и шум были чрезвычайны, даже до того, что на катере в довольном расстоянии мы с трудом могли слышать друг друга, а от плавающих около катера сих животных и моржей не было терпения, ибо они так близко подходили к оному, что по лбам многих из них матросы били руками, казалось, они хотели заглянуть в шлюпку, а моржи даже были опасны, ибо могли запенить своим зубом за борт катера, хотя нечаянно и, конечно, в таком случае его перевернуть. Для удаления их я выпалил из ружья холостым зарядом, но облегчения о т сего было весьма ненадолго.
Остров лежит NW и SO. По NW сторону не более как в 150 саженях от него стоит кекур, вышиной около 80 фут, похожий издали на тендер под парусами. От него еще саженях в 125 небольшой камень, и за ним продолжается риф на NW по крайней мере на 400 сажен. С самого верху, сколько мы могли видеть, и низменность осыпана пеплом, вероятно от прорвания Умнака, а не от себя, ибо об извержениях из него от здешних алеутов еще не слышно.
По известиям от тех же старых алеутов по юго-восточную сторону была хорошая пристань, но теперь от землетрясения или от сильных бурунов и вида ее не осталось.
Как верх острова был покрыт дымом, а туман все еще не проходил, то я по позднему времени решился лучше пуститься к шлюпу, взяв WtN в надежде его увидеть, если в продолжение часов двух туман сделается хотя несколько реже. В случае если бы, пролежав в море два с половиной часа, я шлюпа еще не увидел, то имел намерение поворотить и итти прямо на Уналашку в селение Иллюлюк. Через 1 и ¾ часа увидели мы шлюп прямо по на WtN. О чем имею честь донести, представляя при сем снятый с острова вид».
По приезде нашем на шлюп в четверть 5-го часа, капитан сказывал, что около 30 минут катер был виден, но потом как оный, так и остров закрылись в тумане, и все сомневались, чтобы мы нашли сей последний, хотя и имели с собой компас, но течение здесь между островами довольно сильно.
В 11 ч. легли мы в дрейф на правый галс. Остров был закрыт туманом на SO 80°. В половине 5-го часа мы подняли катер и легли в Капитанскую гавань. В 5 ч. прошли остров «а траверсе, вправо в 2 -х милях на ОSО, и когда оный от тумана хорошо очистился, то казалось, что верхушка его была покрыта дымом, в чем мы сначала несколько сомневались, но после действительно уверились, ибо около сего дыма впоследствии было очень ясно. Теперь, кажется, можно остров сей положить на карте подле Столба в ¼ версты к SO, ибо Столб на карте Адмиралтейского департамента положен, как кажется, весьма хорошо, жаль только, что мы во все эти девять суток плавания около Алеутских островов почти не имели обсервации и не видели берегов.
В 2 ч. ночи при подходе нашем к Веселовскому мысу сделался штиль, во время коего приехали к нам несколько алеутов с рыбой. Капитан велел им дать за сие табаку, сухарей и по чарке грогу, а одного из них послал назад в гавань с запиской к управителю, в коей, уведомляя его о нашем прибытии, просил на первый пушечный выстрел со шлюпа прислать к нему все какие найдутся байдары для буксира.
<< пред Глава V след >> Оглавление